Воздушная разведка, это наше всё
Сейчас основными средствами добывания информации о противнике у линии боевого соприкосновения стали БПЛА. Быстро меняющуюся обстановку в режиме онлайн агентурным способом не отследишь, возможности классической разведки глазами через бинокль ограничены, а беспилотник позволяет видеть, определять координаты и корректировать огонь.
Есть две основные формы использования беспилотника – разведка и корректировка в дежурном режиме, когда беспилотник барражирует пространство и в случае обнаружения противника вызывает огонь дежурной артиллерии, как это было недавно в зоне работы третьей бригады, когда была выявлена разгрузка живой силы в количестве до ста пятидесяти человек и нанесён эффективный удар, – и разведка и корректировка при реализации замысла.
По первому варианту всё понятно – тут в основном работает большая птица типа Орлана, способная висеть в воздухе часами. Такая птица, кстати, обнаружила попытку прорыва с Азовстали, когда колонна из двадцати восьми единиц техники была нами остановлена и приватизирована. Во втором случае всё сложнее. Тут используются и большие, и малые беспилотники – так называемые квадрокоптеры – и задача здесь не просто, как у свободного охотника, когда наличие или отсутствие результата прямо не влияют на реализацию замысла, а задача качественной разведкой с последующим огневым ударом максимально облегчить участь пехоты.
Ну “бог войны” давай без передышки
И вот здесь наступают трудности. Наша практика показала, что обнаружить эффективно замаскированные огневые точки очень сложно, и как правило они выявлялись уже в момент атаки, когда пехота, идя в наступление, по сути производила разведку боем, а птицы фиксировали активность противника. Ещё сложнее с артподготовкой. Классический артиллерист результатом работы считает попадание в заданный квадрат определённым заранее “расходом” – количеством БК. Пехота же считает результатом только результативное огневое поражение, и конфликт интересов в этом случае труднопреодолим.
Очень часто артиллерия докладывала об окончании работы, а противник был живее живых, и пехота захлебывалась в атаке. Начинались споры, выяснения отношений, и даже заметил за собственными беспилотниками заражённость артиллерийским вирусом при корректировке: отлично, попали!
– Так, – куда попали?
– Да совсем рядом прилетело!
– А в сам дом, где противник сидит, попали!?
– Нет, но буквально в метре!
– Ладно, спрошу по другому: огневой урон личному составу противника нанесён?
– Нет…
Преодолеть этот стереотип и заставить артиллериста смотреть на свой результат глазами пехоты, и заставлять его работать, пока он не будет достигнут – оказалось трудной задачей. Но ручным способом путь преодоления всё же находили: отыскивали таких артиллеристов, которые любили своё дело, и при помощи уговоров и символической бутылки коньяка убалтывали их с нами поработать, а их командование убалтывали подчинить им теперь или иные средства. И по результату даже родилась такая смелая мысль: вот бы создать из вдохновенных пушкарей разъездные бригады, чтобы они прибывали в командировку на участок, брали под свою опеку местную арту, и повышали её эффективность. Может, создать ЧВК с артиллеристским уклоном?